шаг вперед, а Тамака инстинктивно попятилась, пока не поняла, что Лора вот-вот упадет от бессилия, – моя сделка… ай! Моя сделка с кюби должна была принести свои плоды.
– Из-за этой сделки мы с тобой и поссорились, – с предостережением напомнила Тамака, подхватывая обессиленную Лору под руки.
– Да, – кивнула Лора, не обратив внимания на добрый жест сестры. – Я ждала, пока у нее родится сын, и, когда он родился, она… в общем-то, она поступила как самый обычный родитель.
– Она не захотела его тебе отдавать, – констатировала Тамака.
Лора кивнула и вдруг схватилась за грудь. Тамака увидела, как из раны обильно сочится кровь. Все это время Лора сдерживала рану, чтобы не истечь кровью раньше времени. Она держалась до последнего, но сил у нее почти не осталось.
– Кха-кха… я… я подумала, что ритуал можно исполнить по-другому… нужно просто собрать души и заставить…
Лора вновь сильно закашлялась и осела на землю. Тамака придержала ее, с жалостью и тоской глядя на существо, с которым столько лет прожила бок о бок. Если бы не та сделка, по условиям которой ханъе, сын-полукровка, должен отдать свою душу Инари, они бы не поссорились. Душу полукровки достать тяжелее всего, ведь ханъе, получеловек-полуекай, не так часто появляется на свет, а уж душу добровольно отдает еще реже. Задачей кюби было подготовить полукровку к тому, что тот должен однажды отдать свою душу, но, видимо, кюби решила все сделать по-своему.
– …заставить воина убить правителя, – пораженно пробормотала Тамака. – Ты серьезно думала, что это поможет забрать душу полукровки?
Лора усмехнулась, но головы на сестру не подняла.
– Всегда же работало, – сдавленно проговорила она.
Ей стало тяжело дышать, она вновь закашлялась, цепляясь когтистыми пальцами за траву, словно в ней было все ее спасение.
Тамака обхватила Лору за спину и прижала к себе, трепетно обнимая сестру в последний раз. Приблизившись к ее уху, Тамака пробормотала:
– Сейчас я убью это тело. Тебе пора вернуться домой.
Лора даже возразить не успела – острые когти сестры со всей силы вонзились ей в сердце, лишая всех чувств, всех мыслей и слов. Ногицунэ обмякла в руках мебу, и та, ничуть не изменившись в лице, вытащила сердце из грудной клетки и раздавила его в ладонях.
Когда тело Лоры обратилось в прах, Тамака тяжело поднялась и осмотрелась кругом. Мичи нигде не было – это очень дурной знак. В пионовых зарослях притаились подростки, которым нужно было стереть память о сегодняшней ночи. Тамака двинулась к ним, мысленно прикидывая, кому из них вырезать воспоминания первым. Она не хотела вновь трогать Хидео, потому что он уже пережил одну такую операцию, и вторая могла серьезно покалечить его.
Едва она приблизилась, ее взгляд встретился с холодными глазами Ёсико, которая, видимо, решила, что Тамака собирается причинить им вред. Что ж, в какой-то степени так оно и было.
– Эти дети должны забыть все, что здесь сегодня произошло, – сурово сказала она, хмуро глядя на Ёсико.
– Я не дам тебе вмешиваться в их память. Тебе придется стереть всю прошедшую неделю, а они этого не выдержат.
– Тамака, – раздался жалобный голос. Тамака резко перевела взгляд вниз, на Хидео, держащего в раскрытой ладони сломанную чашу. – Отправь меня в мир духов.
– Нет, – отрезала она прежде, чем успела осмыслить то, что сказал Хидео.
– Но мне нужно спасти Мичи! Она попала туда по ошибке!
Видя, с каким отчаянием Хидео произнес эти слова, в груди Тамаки что-то тихо шевельнулось. За свою жизнь она повидала многое, но еще ни разу ей не доводилось наблюдать за тем, как смертный рвется попасть наизнанку этого мира.
Тамака склонилась над Хидео, заглянула ему в глаза, проверяя его искренность.
– Ты же знаешь, что для того, чтобы туда попасть, тебе нужно умереть? – спросила она внушительным голосом.
– Я готов, – не колеблясь, ответил он. – Готов пожертвовать ради этого душой.
Ёсико ахнула. Тамака выпрямилась и задумчиво сложила руки на груди.
– Нет, – сказала она, поразмыслив немного. – Соваться туда вам не стоит. Как я слышала, у тебя с хэнкан сильная связь? – Хидео кивнул. – Тогда тебе нужно позвать ее. Я помогу тебе с ритуалом призыва. Давай сюда сломанную чашу.
Она осторожно взяла половинки и стала скреплять их.
– Почему чаша сломалась? – робко подала голос Лили.
Все это время они с Генджи сидели, прижавшись друг к другу и дрожа то ли от холода, то ли от жуткого, захватывающего дух страха.
– Потому, что цель атрибута – сохранить носителю память, пока он будет много раз перезапускать события в петле. Как только петля разрушается, ломается и атрибут.
– И зачем тогда его скреплять? – спросил Генджи.
– Чтобы восстановить связь с хэнкан, – ответила Тамака с плохо скрываемым раздражением. – Чаша не просто атрибут ритуала, но еще и проводник. Хидео, нам понадобиться немного твоей крови.
Хидео вымученно посмотрел на руку, которой не мог пошевелить. Она вспухла и покраснела.
– Я возьму кровь у тебя с виска, – проговорила Тамака, поднося чашу к царапине на лице.
Он поморщился, когда она прикоснулась холодным боком чаши к ране. Набрала она совсем немного, буквально каплю, но этого должно было хватить для того, чтобы связаться с Мичи.
– Ты готов? – спросила Тамака.
Вместо ответа Хидео кивнул и склонился над ее заботливыми пальцами с чашей.
Мичи: петля сомнений
Дикая боль бродила по телу новой хозяйки злополучного тела, в котором Мичи было теперь так тесно, что она едва могла дышать и умещать свою неуемную силу.
Вновь она оказалась здесь, на периферии миров, где провела так много долгих, тяжелых лет в одиночестве и тишине. Здесь нет движения, нет людей, только духи, бесконечная циркуляция духов, которых отправили сюда после смерти. Здесь она поселилась среди тьмы и тихого гула, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Медленно, точно плод, в ней созревала злость и жажда мести, и эти чувства, взяв над Мичи шефство, возглавили и ее тело, подарив ему небывалую, а иногда и чересчур разрушительную мощь.
Тело, ее хрупкое тело, в котором она провела столько лет, буквально лопалось по швам, обнажая все ее чувства и стремления, наизнанку выворачивая сердце, которое, быть может, осталось единственным ценным предметом внутри этой холодной неприветливой туши.
Впервые в Токое Мичи попала после того, как однажды согласилась отдать душу мебу. Ей было отпущено полвека для того, чтобы прийти к гармонии и вернуться домой – начать исправлять возникшие проблемы. Время здесь, в мире духов, течет совсем иначе, и те полвека, которые Мичи провела в одиночестве, совершенно не
